В это утро ей особенно хотелось пойти в школу, но не потому, что ее ждала встреча с Мишей после уроков, а потому, что она надеялась снова увидеть Диму. Раньше ей нравилось ходить в школу только по тем дням, когда в расписании стояли любимые предметы, но из-за мальчика – никогда. Охватившее ее волнение было для нее ново. Она поймала свой настороженный взгляд голубых глаз в зеркале и тихо рассмеялась. Волосы находились в ужасном беспорядке, но раньше ее это как-то не заботило, она сама не поняла, какая неведомая сила двигала ее рукой, потянувшейся за расческой. Внутри все словно пело. В таком отличном настроении она не пребывала уже давно, его можно было сравнить лишь с приходом весны. Вот только за окном шел снег, а градусник показывал минус девять, деревья и кустики под окном были голыми.

Из дома она вышла вместе с сестрой, которая принарядилась в новую серую шубку.

– До встречи, – сказала Маша.

– Пока-пока, – проворчала сестра.

Маша прошла совсем немножко, как Саша ее окликнула.

– Что у тебя на заднице прилипло! Идешь, как пугало, сними хоть!

Маша провела рукавицей по куртке – в снег упал какой-то листок. На нем в столбик были записаны цифры. Маша сунула находку в рюкзак и до самой школы раздумывала, где к ней мог прилипнуть этот листок.

После первого же урока на втором этаже у кабинета физики она увидела Диму, тогда-то ее и осенило. Она вынула из рюкзака листок с цифрами и подошла к старшеклассникам.

– Привет, это случайно не твое? – показала она Диме листок.

– Ха, – хлопнул по плечу Диму какой-то парень, – смотри-ка, снова та малявка! Ты че, знаешь ее, что ли?!

– Какие знакомства, Димон, да ты кру-у-ут, – пропела какая-то девушка, крепко обхватывая его за плечи. – Ты ее в зоопарк водишь или в парк, на уточках кататься?!

Дима поморщился, но руку одноклассницы не скинул.

– Никого я не знаю! – он сердито посмотрел на Машу и отчеканил: – Девочка, это не мой лист, хватит за мной ходить!

Маша отступила, она и не представляла, что парень, с которым вчера провела целый час в приюте для животных, может лишь за одну ночь так перемениться, так пренебрежительно смотреть и в открытую врать, что не знает ее.

Девушка выхватила у нее листок и, быстро пробежав его глазами, громко хмыкнула.

– Я не я, если не скажу, что это ответы на контрольную по алгебре! Ты у нас, Димочка, кстати, на каком варианте сидишь?

– Не помню, – буркнул Дима.

– А че тут помнить, – громко заржал парень, обозвавший Машу малявкой, – на втором он сидит, тут и думать не надо.

Девушка оскалила белые зубы и помахала листком в воздухе:

– Второй вариант, господа!

Маша развернулась и пошла по коридору, хотелось заткнуть уши, лишь бы не слышать противных смешков, или вернуть время на пять минут назад, чтобы отговорить себя от глупой затеи подходить к Диме. Легкость куда-то испарилась, исчезло то необыкновенное ощущение, хорошее и светлое, которое она почувствовала, проснувшись сегодня утром. Сейчас ее точно придавило бревном, такой тяжести в груди она никогда не ощущала. Даже за больных котят и щенят переживала совсем по-другому. С людьми оказалось все намного сложнее. Нет, она не плакала от обиды, но для себя решила, что больше никогда не будет первой заговаривать с мальчиками, даже если они кажутся ей добрыми и хорошими.

Учительница по литературе поприветствовала учеников, стерла с доски и взяла со стола зелененькую тетрадь, самую первую из стопочки.

Саша сидела как на иголках, в ожидании, когда скажут про ее сочинение.

Учительница открыла тетрадь.

– Александра Медлева, ты меня удивила!

Саша просияла.

– Переписанное сочинение выше всяких похвал, – улыбнулась учительница, – красивые обороты, интересные сравнения. Я ставлю тебе пять-пять, это лучшее сочинение в классе. Если ты не против, я прочту ребятам?!

Саша и слова не успела вымолвить, как учительница начала читать.

– Ну ты даешь, – шепнула Лена, – второй Гоголь.

Им на парту упал бумажный шарик. Саша развернула его и прочла: «Я тебя люблю, Солнце мое». Она поискала взглядом того, кто бы мог бросить записку, и наткнулась на Валеру. Он подмигнул ей, Саша в ответ натянуто улыбнулась.

– Солнце мое, как поэтично, – хихикнула подружка.

Учительница тем временем почти дочитала ее сочинение и на строках: «…Если молчание – золото, то слова, которыми просят о прощении, – это платина с бриллиантами», Шаравин обернулся и с любопытством посмотрел на нее.

Саша покрылась румянцем. Именно о нем она думала, когда писала эти строки, а теперь было мучительно стыдно, поскольку он обо всем догадался.

– Вы чего с Шариком такими особенными взглядами обменялись? – удивленно спросила Лена, пихая ее плечом.

– Мы? Ерунда, я даже не видела, что он посмотрел! Завидует небось, что из всего класса я написала самое лучше сочинение.

– Ах, да, точно. Мымра неделю назад говорила, что самое лучшее написал он. Хи-хи, ты его подвинула с пьедестала почета. Так ему и надо.

– Будет знать, – мстительно пробормотала Саша, вспоминая насмешки Шаравина насчет ее троечного сочинения. Она утерла ему нос, но обычного триумфа все равно не ощущала. Тогда она решила, что недостаточно его переплюнула и на перемене подошла к учительнице, чтобы уговорить ту записать ее на конкурс «Стихи наших учеников».

– Александра, – нахмурилась Лариса Георгиевна, – с каких это пор ты пишешь стихи?

– С этих самых пор!

– Так не бывает, – покачала головой учительница. – Да, проза у тебя получается, а стихи – это совсем другое дело, понимаешь?

– Нет ничего сложного в стихах, – стояла на своем Саша.

Лариса Георгиевна вздохнула.

– Да и группа уже набрана, от вашего класса будет Михаил Шаравин выступать, поздновато ты спохватилась. У тебя и времени уже нет сочинять, работы сдать нужно послезавтра.

– Успею я все, вот увидите! Хотите, я вам прямо сейчас что-нибудь срифмую? Слушайте!

– Нет, давайте другое!

– Ну как? – радостно воскликнула Саша. – Получается, правда?!

Лариса Георгиевна наморщила лоб:

– Про старуху Изергиль, конечно, ты здорово ввинтила, но поэзия – это нечто большее, чем элементарная рифма.

– Как вы можете, Лариса Георгиевна, – подошел к ним Шаравин, – сейчас мы видели рождение новой звезды, не отказывайте ей, пусть блистает.

Если бы не чуть приподнятые уголки губ, Саша бы поверила в серьезность его слов. Усмешка ее рассердила.

– Я в сто раз лучше напишу стихотворение, чем этот… этот… – она шумно выдохнула, – запишите меня на конкурс, я отлично могу сочинять!

– Михаил, твой юмор неуместен, – одернула учительница.

– Шарик испугался, – высказалась Лена, – Сашка написала сочинение лучше, чем он, вот теперь и стихи сочинит лучше, поэтому он боится!

– Ничего я не боюсь, – Миша пожал плечами, – мне даже будет интересно послушать, что она там сможет сочинить получше скрипа сосен зимой и ветра, который просится домой.

– Саша, зачем тебе это надо? – подняла глаза к потолку Анфиса. – Пойдемте лучше в столовку!

– Правильно, – закивала Лариса Георгиевна, – идите, поешьте, а тебя, Александра, я обязательно запишу на следующий конкурс, он весной пройдет! Договорились?

– Значит, не запишете на этот? – с разочарованием протянула Саша.

– Нет, на этот никак не могу. Вот если бы кто-нибудь отказался участвовать, тогда…

– Легко, – заявил Миша, – я могу отказаться, пусть участвует на здоровье!