– А я Маша.

Паренек покраснел и застенчиво спросил:

– Та самая, да?

– Наверно, если честно, я не знала, что тут меня кто-то так ждет.

– А Димка разве не сказал?

– А мы с ним давно не виделись.

– Может, тогда ты не та Маша? – усомнился Глеб.

– Может.

– Так это не трудно узнать, – обрадовался мальчик, – Димка сказал, что Маша спасла собаку, если бы не она, этот песик никогда бы не появился в этом приюте!

Маша улыбнулась. Ей стало приятно, что Дима так о ней отзывался.

– Это про тебя? – поторопил Глеб.

– Да, про меня, но Дима преувеличил мою заслугу, на самом деле это он привез сюда собаку.

– Не важно, – взволнованно вскричал Глеб, – раз ты та самая Маша, ты могла бы поскорее решить, какой из меня хозяин?

– Я?

– Ну да, Дима сказал…

– Но я не знаю, как оценить. Если ты хочешь взять этого песика, думаю, ты должен это сделать. Ведь твои родители не против?

– Нет, мама ждет не дождется, когда я приведу Бонда!

– Бонд?

– Ага, Джеймс Бонд, здоровское имя, правда?

– Очень, – покривила душой Маша и заглянула в печальные глаза псу. – Вот такие дела, уважаемый Бонд.

– Так я могу его забрать сегодня? – забеспокоился мальчик.

– Это, наверно, нужно у Татьяны спросить…

– Я сбегаю за ней, – он выбежал из комнаты и унеся по коридору. Пес уткнулся Маше в шею.

– Ну ты чего, – ласково проговорила она, – Бонд не такое уж и плохое имя, зато у тебя появится семья, Глеб кажется очень порядочным. Станете играть и гулять, этот мальчик будет тебя вкусно кормить… Разве не чудесно?!

Пес лизнул ее руку и завилял хвостом.

– Вот так, молодец, – обрадовалась Маша, – тебе будет хорошо в семье.

Пришла Татьяна с Глебом. Девушка оглядела собаку и лучезарно улыбнулась:

– Машуля, Димка говорил мне, что собаку можно отдать, если тебе понравится хозяин. Ты как? Не передумаешь, себе взять не хочешь?

Маша вздохнула.

– Очень хочу…

Мальчик с таким отчаянием посмотрел на нее, что она поспешила добавить:

– Я с радостью бы, но не могу.

– Тогда я заберу его, правда? – с надеждой спросил Глеб.

Маша погладила его по светлой шапке растрепанных волос.

– Конечно, Бонд твой.

– Замечательно! – Татьяна закрыла щеколду на двери, прежде чем обратилась к мальчику: – Приходи, Глебушка, завтра с мамой, тогда и заберешь своего Бонда.

– А сегодня нельзя?! – огорчился паренек.

Татьяна пожала плечами.

– Приведи маму.

Глеб закивал.

– Я приведу! Сейчас, я быстро! – Он сорвался с места и побежал, но вскоре вернулся и с застенчивой улыбкой произнес: – Спасибо, Маша, Димка сразу сказал, что ты очень хорошая!

Она возвращалась домой, и с лица ее не сходила счастливая улыбка. Всякий раз, когда ее подопечные находили любящую семью, она радовалась за них, как за себя, даже больше.

Маша смотрела в окно автобуса, за которым проносились дома, голые деревья, разноцветные машины, и думала о счастливом мальчике, со всех ног помчавшемся домой за мамой. Она помнила себя в его возрасте, как бегала так же к родителям, но всегда натыкалась на одно и то же – отказ. Помнила, как плакала потом на крыше с неказистым котенком на руках, ласковым и одиноким. Со своей маленькой мечтой, пропавшей однажды без вести из ее жизни. Ей хотелось верить, что тот котенок с красным носом в виде сердечка нашел семью, как Бонд, как многие другие животные, которым она помогла.

Маркус покачивался из стороны в сторону, сидя на жердочке над клеткой. Изредка он говорил какое-нибудь слово или издавал протяжный визг, который скопировал у мамы, когда той на ногу упала сковородка с макаронами. Саша в такие моменты поднимала глаза от дневника, куда записывала особенно значимые события своей жизни, и говорила что-нибудь ласковое любимцу. Она уже давно не открывала свой пухлый ежедневник, а сегодня вдруг захотелось написать о прошедших праздниках. Саша долго думала, прежде чем начать, но, написав первую фразу: «Валера начал встречаться с Анфисой», перечеркнула ее. Не потому что она сердилась на друзей, просто не с того нужно было начинать писать. Чтобы понять отношения подруги с Валерой, начать имело смысл с Анфисы. Подруга не любила Валеру. Никто не понял, зачем эти двое стали играть в любовь, казалось, они сами не знали – зачем. Анфиса сказала лишь, что он ей нравится, а Валера беспечно улыбнулся. Было обидно смотреть на их жалкую попытку выторговать у судьбы любовь. Саша была уверена, что любовь нельзя выпросить, ее нельзя украсть или одолжить. Любовь – чувство самостоятельное, захочет – придет, не захочет – нет. Примером тому ее отношения с Валерой. Саше понадобились долгие месяцы, чтобы понять, что их чувства ненастоящие, набраться храбрости и все-таки признать это. Она думала, что другу будет лучше, если он найдет себе девушку, которая полюбит его по-настоящему. И теперь было нестерпимо обидно, когда Саша увидела, кого он себе нашел.

Саша вздохнула, поставила число и красным фломастером написала: «Они скоро расстанутся». Сидела-сидела над записью, в конце концов закрыла дневник, затем швырнула его в верхний ящик стола.

В дверь позвонили. Дома она находилась одна, родители уже вышли на работу, а сестра, как обычно, куда-то ушла. Саша посмотрела в глазок и вздрогнула. За дверью стоял тот самый парень, с которым она гуляла, выдав себя за сестру. По спине прошел холодок. Парень снова нетерпеливо нажал на кнопку звонка, резкая трель ее оглушила.

Саша немного приоткрыла дверь.

– Прости меня, Маша! – было первое, что она услышала. Он схватился за дверь и просунул в щель нос и глаз. – Не закрывай дверь.

– Даже не думала, – улыбнулась Саша, распахивая дверь настежь.

– Прости, – снова повторил он.

– Забудь, ты прощен, – по-королевски кивнула она.

– Правда? – В его голосе послышалось такое удивление, что она пожалела о своей спешке. Стало интересно, за что парень в очередной раз просит у сестры прощения и за что она, Саша, в очередной раз его прощает.

– Тебе понравилась собака? – прислонившись к косяку, взволнованно спросил он.

– Милая… – задумчиво протянула она.

– Не хочешь погулять?

Саша вспомнила о том, как ее разбудил звонок назойливого Шаравина, который о чем-то долго разговаривал с сестрой, и без всяких колебаний воскликнула:

– Конечно, хочу!

Машин поклонник сводил ее в кафе, купил все, что ей захотелось: сок, кофе, пирожное, три шарика мороженого. Говорил мало, ей самой приходилось находить темы для бесед, а парень не спускал с нее все это время странного взгляда. Саше начали закрадываться в голову мысли, что этот зеленоглазый обо всем догадался, но виду он не показывал, поэтому и она себя не разоблачала. Если не считать подозрительной молчаливости и странного взгляда, парень ей нравился. Не могла только одного понять: что этот красавчик нашел в ее замухрышке сестре. Ему впору было бы крутить романы с самыми симпатичными старшеклассницами, а не бегать за восьмиклашкой.

Они сидели в кинотеатре, когда его рука легла ей на плечи, а губы очутились так близко от ее губ, что вывернуться казалось нереальным, но она все-таки ухитрилась. Сверкающий взгляд в полумраке маленького кинозала лучше всяких слов говорил о его негодовании. Саша напряженно ждала, когда он скажет что-нибудь колкое, но он сказал другое:

– Ты сегодня очень красивая.

– Спасибо, – не отрывая от него глаз, прошептала она. – Ты тоже хорошо выглядишь.

Обычно она не чувствовала себя обязанной возвращать комплименты, но сейчас почувствовала в этом необходимость. Ощущала неловкость, оттого что оттолкнула его, и впервые задумалась над отношениями этого парня и сестры. Ей раньше не приходило в голову, что она делает нечто дурное. Смотрела на это как на шутку, как на небольшую пакость Маше – не более. А сейчас ей вдруг стало неуютно, даже страшно. Во время сеанса Саша пыталась успокоить себя тем, что у сестры есть Шаравин и держать двух ухажеров уж очень жирно, только почему-то этот сомнительный аргумент ее не убеждал.